Ты знаешь, до одури, зубодробительного скрежета достало быть миленькой и добренькой.
Достало быть удобной.
Я никого не виню, но как же я устала, небо, я адски устала. Устала молча смотреть и болеть. Изнывать болью. Шкерить по углам квартиры свои панику и слёзы, чтобы вновь и вновь нацеплять маску и улыбаться. Потешная. Добрая. И такая уютная.
Ложь.
На самом деле, я злая. Я очень злая. Я умею скалить зубы. Я умею плеваться ядом. Я делаю это чаще, чем ты думаешь. Удивлён? Я просто не хотела показывать. Не хотела, чтобы знал. Потому что, мне казалось, такой я понравлюсь больше.
"Ты слишком добрая. Я не знаю, что делать с этой добротой."
И вот, я показываю зубы. Ну! Я же слишком добрая была, чем тебе это не нравится?! Почему у тебя такие потерянные глаза и глухой голос?! Тебе же плевать!
Тебе плевать, что я изнываю болью.
Тебе плевать, что я вою по ночам, забившись в углу кухни. Вою в себя.
И тебе плевать, что я ухожу порой на работе не чтобы выпить воды и умыть руки, но чтобы спрятать лицо в ладони. Чтобы пролиться солью.
Тебе плевать.
Так чего же ты так смотришь, будто этот яд ударил тебя? Почему? Почему мне так невыносимо больно от твоего взгляда? Почему я чувствую себя виноватой?!
Я виновата?
Я виновата.
Я была несправедлива к тебе?
Слишком зла? Слишком резко оскалила зубы?
И вот я ловлю на себе осуждающий взгляд синих глаз. Да, представь, я не мудрая, не безупречная. Я человек. Я очень и очень устала.
Я хочу забиться в угол и тихо скулить безысходностью?
Ну зачем я тебя люблю? Почему не могу разлюбить? Почему не могу разорвать это в себе, растоптать, уничтожить? Почему снова и снова я смотрю в карие глаза.
И улыбаюсь.
Потому что, на самом деле, рада.
Или мой острозубый оскал - это лишь очередная маска? Ибо проще не смотреть тебе в лицо, чтобы не переломиться внутри. Чтобы не слышать вновь.
Вновь звон в ушах. Бесконечный стеклянный дребезг. Так извечно разбивается моё без конца собираемое из ничего сердце. Ты слышал этот звон, да? Однажды слышал, я помню. Я ведь тоже слышала.
Ну так а меня преследует этот звон.
Прошу тебя, мой родной, мой хороший, позволь мне эту малость. Позволь быть злой, с вечно спрятанными глазами и оскалом. Потому что мой рык, моё кошачье шипение хоть как-то глушит этот извечный звон в моих ушах.
Я всё ещё люблю тебя.
Но не скажу.